Сначала вор выбирает "объект". Многим домушникам помогает наводчик (его также называют подводчиком), который вычисляет "мишень". Вызвать интерес может владелец автомобиля, женщина в дорогой шубе, челночник. Вору порой достаточно взглянуть на входную дверь или окна, чтобы выбрать подходящую квартиру. Замызганная незатейливая дверь, окна с грязными мятыми шторами (или вообще без таковых) говорят сами за себя. Мощная металлическая дверь заставляет задуматься. Такую квартиру взять труднее, но шкурка выделки стоит.

Часто наводчики используют так называемый хоровод. Вначале они расклеивают в подъездах объявления следующего содержания: "Уважаемые жильцы! 16 ноября будет проводиться дезинфекция мусоропровода от грызунов и насекомых". Далее жильцам предлагается обработать входные двери и отдушины имеющимися средствами от тараканов. 16 ноября наводчик (обычно молодая симпатичная девушка) ходит по квартирам и повторяет объявление. Такая процедура никого не удивляет: жильцы предупреждены заранее. Минутного разговора и мимолетного взгляда на дверное устройство достаточно, чтобы определить финансовое положение семьи, тип входных замков, наличие сигнализации и т.п. "Санитары" могут и не развешивать объявления, но вероятность, что им откроют дверь, уменьшается.

Часто наводчик "работает" под представителя власти. Скажем, милиционера, который предлагает жильцам установку сигнализации. С человеком в форме принято беседовать не на лестничной клетке, а, как минимум, в коридоре. "Засветить" такой хоровод непросто: наводчики знают телефоны службы охраны и действующие расценки на установку сигнального устройства. Тем более, что сами органы вневедомственной охраны действуют подобным же образом, поручая сотрудникам агитацию своих услуг.

Выбрав "объект", домушник устанавливает наблюдение. По адресным данным вычисляет номер телефона; слежка и опрос дают сведения о составе семьи, наличии домашних животных, режиме рабочего дня.

Есть три способа проникновения в помещение. Первый из них - подбор ключей или отмычек, называемых в блатной среде мальчиками. В последние годы, однако, появились замки, открыть которые с помощью отмычки и "чужих" ключей почти невозможно. Второй путь - взлом. Воровской арсенал фомок (их ласково называют "абакумыч") очень богат. Но он меркнет перед хитроумными приспособлениями, позволяющими распечатать любое помещение. Известны случаи, когда толстую металлическую дверь взламывают домкратом, способным поднять до пяти тонн. Им же можно разрушить и стену. Наконец, существует возможность проникновения через форточки, окна и балконную дверь. Этим промышляют очкисты или ветрянщики.
Часто добычей домушников становится квартира, оставленная без присмотра на несколько дней или недель. Обнаружить такой "объект" труда не представляет. Достаточно проследить за окнами в вечернее время, почтовым ящиком или показаниями электросчетчика. Преступных асов присутствие хозяев не смущает. Они чистят обитель под их храп. Кражу, которая зовется "С добрым утром!", совершают на рассвете, когда человеческих сон особенно крепок.

Похищенные вещи вор сдавал барыгам - скупщикам краденого, которые сотрудничали не только с домушниками, но и с другими похитителями частной собственности. Старые воровские барыги предпочитали держаться воров и опасались гопников и бандитов. Нынешние скупщики менее переборчивы и скупают все подряд и у всех подряд.

В последнее время к домушникам стали причислять блатарей, бесцеремонно врывающихся в дом и присваивающих имущество на глазах у хозяина. Это уже не кража, а грабеж. Квартирные воры старой закваски избегают осложнений и к насилию стараются не прибегать. Они предпочитают работать в одиночку, в отличии от громил - квартирных воров, объединяющихся в группу налетчиков. Громилы могут ночью связать хозяина или разыграть хоровод, чтобы выманить его из квартиры. В последнем случае используются телефонные звонки из "райсобеса", "совета ветеранов", "опорного пункта милиции" и т.п.
Кражами из государственных учреждений - магазинов, сберкасс, бухгалтерий и т.п. - занимались шнифера и медвежатники. Обычно их интересовали сейфы, которые медвежатники открывали отмычками, а шнифера - путем взлома.

Охотники за сейфами работали как в одиночку, так и в группах. Знаменитая питерская банда Гриши Краузе, бомбившая в 20-х годах сейфы и несгораемые шкафы по всему Петрограду, состояла из восьми-десяти человек. В группе шниферов имелись специалисты по отжиму наружных дверей, сбыту похищенного, взлому денежного хранилища. Отмычками и булавками Григорий Краузе своих орлов не баловал и предпочитал фомку, напоминающую огромный консервный нож. Среди медвежатников в 20-30-х годах прославились москвич Дорофеев по кличке "Тулуп" и ростовчанин Борис Петерсон. Последний в прошлом был учителем музыкальной школы.

Сегодня профессии шнифера и медвежатника уже не считаются такими хлебными, какими они были в недалеком прошлом. Технические средства опережают их мастерство. Многие фирмы стремяться хранить наличную выручку вне офиса, подальше от налоговых структур, нанимают охрану или же приобретают такие сейфы, которые фомкой или отмычкой не вскроешь. Но шнифера не опускают рук, обзаводятся автогеном и караулят учреждения попроще.

БЛАТАРИ НА СВОБОДЕ.

Вне зоны жесткой уголовной иерархии практически не существует. Преступников принято делить лишь по видам их квалификации: домушники, громилы, гопники, карманники, каталы, угонщики, аферисты, медвежатники, шнифера, фармазонщики, блинопеки и т.д. К узкой специализации воровской мир начал стремиться в конце прошлого века. Постепенно преступность становилась профессией.

Серьезной угрозой для общества были и остаются профессиональные уголовники узкого профиля, которые оттачивают свое мастерство годами, как на свободе, так и в колониях. Это рецидивисты, судимые по своим профилирующим статьям. Наблюдения показали, что многие из них более развиты и эрудированны, чем служебный персонал тюрьмы или колонии. Объясняется такой феномен просто: положение обязывает. Высококлассный домушник, помимо уголовного права, искушен в слесарном деле, чтобы изготовить отмычку или фомку, радиотехнике, чтобы обезвредить сигнализацию, архитектуре гражданских сооружений, вопросе расценок на бытовую технику и драгметаллы, психологии. Зэки с большим исправительно-трудовым опытом неплохо знают историю КПСС, географию, советскую поэзию и литературу: в зоне время убивается или картами, или книгой.
В конце прошлого века преступники начали организовываться в небольшие группы по "интересам" (малины), во главе которых стояли паханы. Малины имели свои хазы, лежбища, притоны, служащие для ночлега, развлечений и хранения краденых вещей. Обычно в малину входило от трех до десяти человек. Преступная группа имела узкую специализацию (масть) и свою территорию (город, район). Для серьезных операций малины объединялись. Пахан засылал к соседнему пахану своего курьера с письмом, написанным феней, или назначал стрелку, где обсуждался будущий скок или налет.

В условиях свободы воровскую иерархию составляли лишь урки и оребурки, то крупные и мелкие воры, которые друг от друга не зависели. Позже возникли жиганы, примкнувшие к уголовной элите. До прихода организованной преступности борьба за власть в уголовном мире наблюдалась лишь в тюрьмах и лагерях. Блатари (профессиональные уголовники) старались придерживаться принципа: украл сам - дай украсть другому. С развитием теневой экономики и частного капитала началась война за контроль над ними. Деловой и блатной мир стали братьями-близнецами.

По данным уголовного розыска, сегодняшний блатной мир насчитывает более тридцати "родов деятельности". Остановимся на основных, которые развивались десятилетиями и которые не утратили своей "актуальности" и поныне. Стоит упомянуть и о фраерских, не воровских профессиях, некогда презираемых блатным миром, но сегодня тесно соседствующих с ним (бандиты, ликвидаторы). Преступный мир становится все совершенней, благодаря деньгам, опыту и научно-техническому прогрессу.

-
БАБКИ ОБЩАКОВЫЕ.

Воровской клан напоминает громадное предприятие с мощным капиталом, опытными кадрами, региональными представителями и уставом. Управляет фирмой воровской совет - сходняк. Как и любая фирма, воровской клан имеет свои кассы. Общаки бывают двух видов - лагерные и свободные.

Лагерная касса формируется внутри зоны и служит для грева карцеров и изоляторов, подкупа кумов, закупок спиртного и наркотиков, а также для личных расходов лидера. В каждом отряде существуют шнифты местные кассы, за которые головой отвечают шнифтари - группа зэков, назначенных вором в законе. Они и собирают со всего отряда дань на общак: сигареты, чай, продукты, деньги и разную туалетную утварь. Размер дани устанавливает сходка. Помимо общих поборов, берется налог с карточных игр. В 70-х годах за каждый стук (игру) в очко зэки отчисляли рубль, буру - два рубля, терц - пять. Налог оплачивал проигравший.

Но основной приход в лагерный общак был из свободных касс, расположенных на воле. Они грели целые зоны небольшими суммами, но регулярно. Воровская дорога принимает деньги почти ежедневно.
До 70-х годов в общак платили не только зэки, но и целые лагеря. Суммы были небольшие - до 150-200 рублей с зоны. Таким образом, ИТК общего, усиленного и строгого режимов грели зоны особого и крытого (тюремного) содержания. После того, как свободные общаки превратились в мощные финансовые структуры, такая необходимость отпала.

В первые годы своего существования свободный общак пополнялся добровольными взносами воров. Своим уловом делились карманники, грабители, домушники, фальшивомонетчики, шулеры и прочий уголовный элемент. Собранные деньги на очередном сходняке клали в тайник. Им мог служить сейф, спрятанный в каком-то заброшенном месте. Воры выбирали кассира и вручали ему ключи от сейфа. Хранитель общака только тем и занимался, что оберегал кассу.

Разумеется, хранилище было символическим: любой шнифер или медвежатник (взломщик сейфов), знающий о тайнике, мог в считанные минуты его распечатать. Но воровская касса была "знаменем полка". Любого, кто надругается над общаком - запустит лапу или обчистит ждала смерть. Когда воровские ревизоры выявляли недостачу, начиналось целое расследование. Обычно спрашивали с кассира. Иногда общаковые деньги замораживали - клали на длительное хранение. Например, их могли закопать на кладбище под видом свежей могилы.
Был случай, когда в 50-х годах кассир тайком взял из общака небольшую сумму. Пропажа обнаружилась случайно. Вор божился, что собирался вернуть деньги через неделю, после воровского скока (кражи). Братва понимающе кивала, но кассира все же убила. Новые законники переносят эмоции на второй план, предпочитая им четкий экономический расчет. Когда один вор вернулся из тюрьмы и купил на общаковые деньги без ведома братвы трехэтажный особняк, сходняк пожурил за западло. Затем ему было приказано продать дом, вернуть в общак деньги и заплатить штраф, который был вдвое выше самого долга. На все давались сутки. Опешивший вор просил уменьшить штраф или хотя бы дать отсрочку, но братва не отступила. Чтобы не умереть, он воспользовался своим правом законника и взял из общака кредит под бешеные проценты. Погасив долг, вор стал работать на возвращение кредита. Говорят, что он все-таки расплатился и остался жив.

Современные свободные общаки могут существовать в виде легальной финансовой структуры, но в основном их прячут в глубокое подполье. Банковский счет могут арестовать, к наличности же подобраться почти невозможно. Поэтому воры стараются хранить наличность, притом твердую валюту, которая в меньшей степени подвержена инфляции. Такую кассу охраняют не один и не два человека. Число хранителей свободного общака порой достигает двадцати бойцов, которых выбирают на сходняке. Стеречь кассу - дело почетное и довольно прибыльное. Эту миссию поручают фанатиками, самым преданным воровскому делу законникам. О месте хранения денег и способе их получения знает лишь охрана (ее называют сообщаковой братвой). Она ложиться на дно и живет на конспиративных квартирах по фальшивым паспортам. Система безопасности общака продумывается настолько, что заговор внутри сообщаковой братвы ничего не даст. Притом воры-охранники имеют право убить любого законника, даже самого авторитетного, который попытается запустить руку в кассу.

Разрешаются разборки и внутри охраны, вплоть до ликвидации. Лагерный общак не идет ни в какое сравнение со свободным общаком, который оперирует миллионами долларов. Один авторитетнейший законник после прибытия в США получил от долгопрудненских воров почти 400 тысяч долларов для "поддержания штанов". Говорят, что, получив сумму, вор разочарованно вздохнул: он ожидал больше. Свободный общак финансирует крупнейшие операции наркобизнесменов, подкупает должностных лиц высокого ранга, выплачивает пенсии семьям погибших авторитетов, оплачивает услуги осведомителей в органах МВД и прокуратуры. Деньгами местного общака распоряжается воровская община, состоящая из нескольких законников; судьбу региональной кассы, из которой финансируются крупномасштабные преступные операции, решает региональный сходняк.

Огромные суммы воровской мир тратит на экономический шпионаж. Высококлассные спецы, большинство из которых получили знания (и звания) в школах МВД, КГБ и ГРУ, проводят "рентген" заводов, концернов, страховых компаний, МП, ТОО, ООО, получая об объекте все данные. Досье с информацией о мощностях, фактической деятельности, активах, месячном и годовом обороте, прибыли, автомобиле руководителя и его любимых сигаретах, а также вся компра кладутся на стол "крестного отца". Рука аналитика уже отметила слабые звенья и вписала рекомендации.

ВОРЫ И БАНДИТЫ.

С середины 80-х годов, когда кооперативы росли, как грибы, помимо государственного рэкета, контролировавшего доходы с помощью ОБХСС и фининспекции, появились боевики, выбивающие деньги на общак. Подобные криминальные группы существовали и ранее. Они в основном занимались цеховиками, владельцами подпольных производственных мощностей, выпускающих левую продукцию. Пик теневого цехового бизнеса пришелся на середину 70-х годов. Воровская братва быстро находила эти минизаводы и облагала их данью. Вся выгода рэкета заключалась в том, что потерпевший лишь в редких случаях обращался в милицию. Так как процесс вымогательства носил хаотичный характер и нередко из-за воровского аппетита заканчивался кровью, осенью 1979 года в Кисловодске состоялась крупнейшая по масштабам сходка воров в законе и акул теневого бизнеса. Именно в Кисловодске обоюдными усилиями установили единую таксу - десять процентов с прибыли подпольного цеха. В свою очередь, воровской мир предоставлял теневикам свои услуги.

С возникновением частного капитала в поле зрения воров в законе очутились председатели кооперативов и директора малых предприятий, пытавшихся платить по началу лишь государственным чиновникам. Но очень скоро большинство из них заимели вторую бухгалтерию. Вскоре туда была включена и статья на братву. Процесс слияния бизнеса с преступностью шел обычным порядком. Предприниматель и эмиссар законников быстро находили общий язык. Формула была проста: или ты платишь, или перестаешь заниматься бизнесом.

Вскоре у воров возникли серьезные конкуренты - бандиты. Законников, пытавшихся сохранить монополию на рэкет, стал оттеснять от кормушки молодой клан рэкетиров, вышедших из спортзалов и колоний, где сидели за разбои. Бандитам было начихать на воровские законы и мораль, а также на порядок царивший в рэкете. Они вторгались на чужую территорию, бомбили всех подряд и не останавливались перед убийством. Бандиты предпочитали работать не головой, а руками. Проблему решали тем, что устраняли ее причину, т.е. человека. За стол переговоров они садились редко: зачем терять время, когда можно нанять киллера или самому взять автомат. Если раньше для рэкета искали нечистоплотную фирму, то теперь вычисляют лишь новое предприятие. Не успеет магазин, киоск или колбасный цех отметить месячник своего существования, как в дверях вырастают угрюмые "шкафы". После "Здрасьте" у них идет: "Кому платите?". Волну отстрелов, которая пошла по России и Украине, приписывают именно бандитам. Многие из них преуспели настолько, что стали криминальными авторитетами, а некоторые даже "крестными отцами". Война между ворами и бандитами длилась недолго. Законники подвинулись. Им пришлось считаться с бандитами - автомат уравнял шансы.

Организованная преступность не терпит анархии. Как и всякая структура, она стремится к порядку и стабильности в своих рядах. Кровавые междоусобицы ей невыгодны экономически. Любая война - это, прежде всего расходы. Уголовный мир, имеющий своих людей во всех органах государственной власти, скрупулезно контролирует свой и чужой бизнес. До полного согласия между ворами и бандитами далеко. Законники считают бандитов дебилами и называют отмороженными. Новые воры уважают такой эффективный инструмент в работе, как физическую ликвидацию, но пользуются им осторожно. По воровскому закону насилие должно применяться лишь в крайнем случае - когда задета честь вора или его жизни угрожает прямая опасность, а также в случае измены. Воры не любят оружия, бандиты окружают себя целым арсеналом, даже бронетехникой.

Известный на Урале бандит, выходец с Кавказа по кличке Казбек, лишился жизни из-за того, что был горяч и не умел держать себя в руках. Во время очередного рэкетирского наезда на свердловского бизнесмена Казбек едва не изнасиловал его жену. Предприниматель сразу же доложил о выходке законнику по кличке Антип. Мол, плачу браткам исправно, но о другом с ними не договаривался. Вор в законе явился к Казбеку за объяснением, но горячий рэкетир попросту послал вора. Антип был последним, кто видел Казбека живым.

В случае непоняток вор в законе ищет не самих бандитов, а того, кто за ними стоит. Нередко за бандитами стоит такой же бандит. Структура рэкета везде одинаковая, но получатели разные. В Москве, скажем, доминируют воры в законе, в Санкт-Петербурге - бандиты.
Еще труднее ворам и бандитам ужиться в зонах. Колоний и тюрем бандиты боятся, ибо власть почти всегда воровская. Лидеру достаточно подозвать шестерку или быка и отдать приказ. После этого с боксером-рэкетиром может приключиться какая-то хворь. Мышечная масса и навыки рукопашного боя здесь ему не помощники: зона действует тихой сапой. Во сне спортсмены сваливаются с верхних нар и, почему-то, всегда на голову; или во время смены на них вдруг падает ведро с цементом. После этого бандит ведет себя правильно, если остается жив.

Но есть зоны, где бандиты создали свои группировки, призванные противостоять воровской власти. В основном, это колонии строгого режима. Если на особом режиме сидят рецидивисты, которые мощным здоровьем никогда не отличались, то на строгий попадают рэкетиры, гоп-стопники, разбойники и лица, осужденные за чистый бандитизм. Профессия вынуждает их быть богатыми, но здоровыми. Такие группировки добывают власть силой. Сегодня воровской авторитет держится на полувековых традициях, бандитский - на животном страхе.
Бандитов в зоне называют бойцами и спортсменами. Особо крутые сразу попадают в отрицалы, плюя на работу и режим, некоторые, желая досрочно освободиться, могут даже стать активистами, что, однако, не мешает им втихомолку поколачивать зэков. Бойцы занимают в отряде круговую оборону и даже выставляют ночной пост, чтобы воровские быки не перекололи их заточками.

Такая картина наблюдается в российских и украинских тюрьмах. На Кавказе и в Средней Азии власть полностью принадлежит ворам. Сотрудники МВД России исследовали тамошние лагеря и признали, что за законниками идут 90-100 процентов осужденных.

В "бандитских" зонах воры на прямые стычки с бойцами не идут и вступают в холодную войну. Бандитов, которых воры считают дебилами, стали просто подставлять. Умный вор зашлет к отмороженному провокатора, который подкинет ему наркотики или порнооткрытку и тайком настучит администрации. Боец попадает в ШИЗО, и провакатор принимается за другого. На дебилов ищут компромат, пускают слух, что их пахан - педераст, и прочее. Лагерный опыт почти всегда побеждает. Но именно "почти". Были случаи, когда бандиты подстерегали законника и насиловали, то есть опускали. После такой позорной процедуры вор терял всякое уважение даже среди шестерок.

УГОНЩИКИ И ГОПНИКИ.

Начиная с 60-х годов, в СССР стали появляться преступные группы, похищающие автотранспорт с целью его дальнейшей перепродажи. Группа состояла из уголовников, каждый из которых имел свою специализацию. Данный воровской принцип не изменился и сегодня. Кроме непосредственных похитителей автомобилей, в преступных группах имеются автослесари, изготовители фиктивных техпаспортов, сбытчики транспорта, перегонщики. Группы имеют постоянных клиентов, которые заказывают марку, цвет, а иногда и год выпуска автомобиля. Раскрываемость угонов низкая, что говорит о высокой организации воровского процесса.

Угонщики высокого класса ведут базу данных, куда заносят сведения об автомобиле и его владельце. Часто они пытаются заполучить уже готовую электронную базу, имеющуюся в облГАИ, и подсоединиться к каналам оперативного обмена информацией. Если эти задачи ими решаются, борьба с преступниками еще больше усложняется.

Но еще большую опасность для владельцев транспорта представляют гопники - любители грабежа и разбоя. Такого разгула автомобильного гоп-стопа, как в 90-х годах, не припоминают даже ветераны-сыскари. Автогопники ведут настоящую охоту за частными автомобилями. Они высаживают, а то и убивают водителей, затем перегоняют машины в мастерские, которые нередко принадлежат угонщикам. Там автотранспорт проходит традиционную обработку: перекрашивается, переваривается, а иногда просто разбирается на запчасти. Параллельно фабрикуется под авто и новый техпаспорт.

Чаще всего преступники садятся в авто в роли пассажиров, выезжают за город и, угрожая оружием, высаживают водителя. Это самый безболезненный и безобидный для шофера разбой. Иногда они просят остановить машину в безлюдном месте ("пиво давит, братуха"), оглушают ее владельца и кладут тело в придорожных кустах. Известны случаи, когда частника привязывали к дереву или усыпляли хлороформом. Убивают владельца машины в крайнем случае, например, при яростном сопротивлении.

Иногда гопников интересует сам груз, стоимость которого может в несколько раз превышать стоимость автомобиля. Под особым прицелом были и остаются челночники.

Дорожный гоп-стоп не увядает. Автомобили, имеющие высокую цену и стойкий спрос, давно превратились в лакомый кусок для гопников: водитель сам возит с собой тысячи долларов. Стал расти спрос и на большегрузы. Водителю предлагают калым - перевезти десяток холодильников в здешний поселок. А в дороге его постигает та же участь, что и его коллег на легковых авто.

Бывают в разбойной практике и курьезы. В 1994 году в "Жигули" Сергея Родионова из Запорожья подсели двое. Пассажиры мешкать не стали и накинули удавку сразу же после старта. "Без шума приятель. Вези куда скажем". Водитель, у которого с самого утра было прескверное настроение, сплюнул и с криком "А черт, все там будем" до предела нажал на газ. "Жигули выскочили на встречную полосу. Налетчики опешили и крепче затянули удавку: "Не дури, парень! Убьем!". В ответ Родионов еще больше увеличил скорость и понесся в лоб трансформаторной будки. Налетчики, отчаянно матерясь, открыли двери и выпрыгнули на ходу. В последнюю секунду "Жигули" вильнули в сторону, избежав страшного столкновения. Гопники тем временем лежали на трассе и корчились от боли: один сломал тазобедренный сустав, другой - руку и ключицу. Удавка отлетела метров на двадцать. Вскоре раненых подобрала милиция и повезла в травмопункт. Они оказались особо опасными рецидивистами с солидным опытом дорожных разбоев.

Дорожные гопники - народ нетерпеливый. Они не любят неделями пасти автомобиль, заказанный покупателем, и повышать квалификацию угонщика: угон, как и квартирная кража, требует большего профессионализма, чем грабеж и разбой.

Мастера гоп-стопа, в том числе и автомобильного, наносят на предплечье комбинацию из латинской буквы "D", тигра, держащего в лапе череп, короны и карточной масти "пик". Среди перстневых татуировок гопника отличает "паук в паутине" (на спине паука - крест). Особо злостные гопники метят перстень человеческим черепом.
Следует отметить, что блатные избегали насилия и предпочитали работать пальцами, а не кулаками. Гопники и бандиты в воровской среде презирались, а большинство опытных уголовников, особенно карманники и шулера, старались не иметь с ними общих дел. В зоне воровская власть считала своим долгом подчинить гопников и бандитов, но это удавалось далеко не всегда.

ПЯТЬ ТУЗОВ В ОДНОЙ КОЛОДЕ.

В тюрьмах и лагерях карты занимают особое место. Такие старинные русские забавы как терц, очко, сека, рамс, бура и стос укоренились в зонах еще в начале 30-х. Тогда и начали писаться законы карточной игры (не путать с правилами игры). Карты стали вершителями зэковских судеб: за одну ночь они делали богачами и разоряли, калечили и убивали, делали петухом или парашником. Но в них продолжают играть, ибо обязаны это делать. Уголовный авторитет приходит к зэку вместе с карточным фартом. Если ты не игрок, то, в лучшем случае, - мужик.

Законы воровского братства обязывали законника знать все азартные игры вплоть до рулетки и "Блэк Джека". Свою судьбу вор в законе, находящийся на воле, мог испытать в шалманах и катранах - притонах для азартных игр (сегодня к ним присоединились казино). Когда вор переступал КПП лагеря или тюрьмы, вместе с ним приходили и карты. Сегодняшние авторитеты не брезгуют традиционными лагерными играми, но уже могут дуться и в покер, и в преферанс, и даже в бридж.

Каковы же законы лагерной игры? Речь будет идти о жестких традициях, которые пришли в зону 60 лет назад и соблюдались десятилетиями. Прежде всего, играть нужно под интерес, иначе это западло для барака. В "банк" ставили деньги, табачные изделия, спиртное, предметы туалета и одежду. Играть на постельное белье и паек во многих лагерях строго запрещалось: их считали неприкосновенным имуществом и называли кровью. Если авторитет узнает, что кто-то поставил на кон подушку, простыни или хлеб, следовала расправа: воровские быки могли отмолотить обоих зэков, обложить их штрафом или отлучить их на месяц от карточных баталий. Но иногда карточным азартом бывает охвачена вся зона, и тогда на обычаи попросту плюют.

Играть можно и в долг - под ответ. В этом случае оговаривался срок, когда долг будет погашен. Надувать партнера - себе же во вред. С должником поступали круто - пускали по кругу. Победитель, не дождавшийся в положенный день денег, курева или тряпок, объявлял о западле ворам. Те уже решали, что сотворить с должником. Обычно его били целой группой. Назначались шесть-семь бойцов, которые становились в круг. По центру находился заигранный с вытянутыми по швам руками. Отбиваться или защищаться он не имел права: за это назначалась дополнительная кара. Процесс назывался "расплатиться красным". Проштрафившегося игрока избивали до тех пор, пока его партнер не остановит экзекуцию. Если проигрыш был большой, жертву могли и искалечить. После круга долг списывался - должник расплатился. Зона ставила его в один ряд со стукачами и педерастами, а это еще хуже, чем мордобой.

Со временем экзекуции должников изменялись. В 60-х годах заигранного мог избить его партнер, не дожидаясь вердикта авторитетов. Мордобой проходил публично, и должник все так же стоически терпел удары. Затем казнь стала изощренней: картежнику насильно наносили татуировку похабного содержания. Могли выколоть матерщину или нарисовать козла с картами, подписав: "Я играю как козел". Были случаи, когда кололи татуировку на лоб или щеку. С владельцем такого клейма посмел бы соорудить банчок лишь его "коллега".

Все чаще мордобой заменялся процессом менее болезненным, но более постыдным. За невозвращенный долг могли опустить. Победитель имел право сам совершить половое насилие, а мог и пожаловаться авторитету. Тот выделял "сексуальных агрессоров" которые и опускали проигравшего. Последний становился петухом и перебирался в петушиный угол. Опущенного зэка могли наградить татуировкой пассивных гомосексуалистов: пчелами на ягодицах или чертом, раздевающим женщину. Вскоре появилась наколка, указывающая, что зэка опустили именно за карточные долги: карточные масти на ягодицах.

В последние годы массовые казни должников в ИТК утратили былую популярность. Зачастую выбивать долги приходится одному победителю, за которым сохраняется былое право избить, опустить, наколоть. От того, как он сумеет выбить долг, во многом зависит и его авторитет.

Особой популярностью в зоне пользуется игорная ставка для всеобщей потехи. Например, проигравший садится на верхние нары и целый час орет какую-нибудь глупость. Или всю ночь спит сидя. Тут уж фантазиям нет предела. В 30-е годы на Соловках была в моде ставка "1000 тараканов": проигравший должен поймать 1000 насекомых и предъявить их "счетной комиссии". Иногда охота за тараканами затягивалась на неделю, а то и больше.

Каждая карточная партия облагается определенным налогом, который идет в воровской общак. Сумма устанавливается законниками и для всех игр разная. При подсчете зэки бумагой и карандашом не пользуются: дефицит, да и рискованно. Очки "записывают" спичками, выкладывая их в символическом порядке (скажем, спичка вдоль - пятьдесят, поперек - сто). При сложных арифметических действиях игроки могут нанять "счетчика" - зэка, который будет прибавлять и отнимать, умножать и делить. Услуги счетчика оплачиваются. Раньше колода карт ("библия" или "колотушки") изготовлялась вручную. Из библиотечной книги вырывались листы, разрезались на прямоугольники и склеивались между собой для плотности. Если клея под рукой не было, делался специальный мыльный раствор. "Рубашка" карты затиралась: уничтожался текст и прочие опознавательные знаки. С другой стороны накладывался трафарет и наносилась краска. Трафаретом служил плотный картон с вырезанными острой бритвой цифрами, фигурками и мастями. Карточное клише берегли особо. Иногда в зоне имелся переплетный цех, тогда колода мастерилась намного быстрее и выглядела элегантней. В казармах и камерах, как правило, запасались несколькими "колотушками" - для добровольной сдачи контролеру, который часто заходил лишь с одной фразой: "Карты сдать". Если зэки изображали удивление и непонимание, следовал шмон, и они лишались всех колод. Это уже вошло в традицию. Сотрудники ИТК уже не пытались застукать игроков, а просто периодически изымали инструмент.

С развитием карточной полиграфии кустарный промысел оказался не у дел. В зону стали поступать фабричные колоды на 52 карты, которые годились и для очкариков (игроков в очко), и для любителей терца. Доставались "колотушки" такими же путями, как и малявы, деньги и спиртное.

ЛИКВИДАТОРЫ.

Есть человек - есть проблемы, нет человека - проблем нет. Сколько стоит ликвидировать человека, однозначно никто не ответит - прайс-листа нет. Среди бандитов бытует мнение, что подобных расценок вообще не существует: торгуйся и договоришься. Сумма зависит от статуса "объекта" и класса исполнения заказа. Почти всегда они взаимосвязаны. Профессия и должность будущей жертвы особой роли не играют. Для исполнителя важна степень ее защищенности, для заказчика - сохранение инкогнито. Заказчик меньше опасается государственной Фемиды, чем расследования, которое будет проводить криминальный мир. Последний ведет разбирательство по каждому факту преждевременной кончины уголовного авторитета, тем более вора в законе. Он сам кладет на весы все "за" и "против" и сам выносит свой приговор, по своим кодексам. Он тоже не терпит анархии.
Убрать обычного человека по бытовым мотивам (месть, виды на жилплощадь и прочее) - пара пустяков. Здесь и впрямь расценок нет: при желании можно вложиться и в ящик водки. Если, конечно, заказчик настолько богат, чтобы оплачивать дешевые убийства. Исполнитель обычно старается работать без дополнительных жертв и осложнений. Анализ отстрелов показывает, что у каждого ликвидатора есть свои методы "работы", но есть и некоторые правила, которые высококлассный киллер пытается выполнять всегда. Вот некоторые из них.

Стремятся убрать лишь "объект" и избегают побочных жертв. Свидетелей устраняется в исключительном случае. Одно и то же оружие используется как можно реже. Пистолет, карабин или автомат оставляется на месте убийства, какими бы дорогими они не были. Применяется, как правило, ворованный автотранспорт. После совершения убийства его бросают или сжигают где-нибудь за городом. Прежде чем сказать "да", ликвидатор наведет справки об "объекте": он не возьмется за то, что может испортить.

Бизнесмен чаще всего боится обращаться за помощью к бандитам. Те могут запросто донести о его намерениях намеченной жертве и тут же слупить с нее деньги за убийство его самого. А могут просто взять гонорар якобы для киллера и сказать потом, что тот погиб или "засветился". Предпринимательская элита всеми этими поисковыми процедурами не занимается. Она может поручить подобное дело своему сотруднику, который имеет соответствующие связи. Скажем, начальнику охраны, которому обычно доверяют, как самому себе. У того всегда есть что сказать, у кого спросить и что посоветовать. Некоторые уголовные авторитеты даже не прибегают к услугам киллера, а собственноручно ликвидируют конкурента. Киллеров можно условно разделить по классу и способу исполнения заказа.

Киллер, который чаще всего попадается или погибает, как правило, ранее судимый (драка, разбой, грабеж). Большими умственными способностями он не наделен. Психика травмирована то ли армией, то ли колонией. Пользуется оружием, купленным у проверенного продавца. Процессу убийства уделяет намного больше внимания, чем отходу. Самое любимое оружие - автомат: особой меткости не нужно. Ликвидирует авторитетов средней защищенности и работает на заказчика, который о последствиях не беспокоится и сильно тратится не желает.
Особо котируется ликвидатор, работающий под "несчастный случай" и пускающий следствие по ложному пути. Такой киллер сбивает жертву самосвалом (дорожное происшествие), поджигает дом (курение в постели), травит лекарством (передозировка), прибегает к старому доброму хипесу или инсценируют самоубийство иного рода. Ликвидаторы такого типа состояли на службе воров в законе, исполняя блатные санкции.

Третий тип - настоящий мастер своего дела, самый высокооплачиваемый. Как правило, отличник боевой и спортивной подготовки, прошел школу в отрядах спецназначения МВД, ФСК, СБУ (а может, еще и КГБ). Ускоряет вхождение в профессию или становится толчком к ней служба в "горячих точках". Люди подобного рода к смерти привыкают довольно быстро и за счет государства обучаются искусству убивать.

Люди подобного рода часто бывают не связаны семьей в силу своей бывшей профессии. После увольнения в запас (то ли по состоянию здоровья, то ли по выслуге лет) они часто оказываются неприспособленными к гражданской жизни и гражданским профессиям. Особенно, если прежней службе отдавались целиком, с фанатизмом. На пенсию Минобороны или МВД прожить невозможно. Тем более, если ты не генерал, и даже не майор… Таким же образом общество поступает и со спортсменами, потенциальными рэкетирами. Из бывшего же стендовика мог бы получиться превосходный киллер: он годами стрелял по движущимся мишеням.

Из этой категории киллерами становятся единицы, но эти единицы неуязвимы и наиболее оплачиваемые. Спецназ дает широкий профиль: ты и взрывник, и снайпер, и водолаз, и альпинист, и врач, и водитель, и даже летчик. Не он

"Тело здесь, а душа далеко..."